Блог
Главная » 2011 » Февраль » 22 » Об авторе21:40 Об авторе |
Статья А.Л. Норман, О.У. Энтиной из книги "Андрей Миронов. Живопись и литературное творчество" 2011 г. Изд. "Приз" Рязань
Об авторе
Когда в 2007 году открылась первая персональная выставка живописи Андрея Миронова, то пришедшие на нее журналисты решили, что ошиблись адресом, ведь в редакции им сказали, что автор выставки художник-любитель, а его профессиональная деятельность более чем далека от творческой: он – сотрудник органов внутренних дел. Впрочем, неожиданностью эта выставка стала не только для журналистов, но и для всех, кто на ней оказался. Со стен выставочного зала взирали образы, словно вышедшие из-под кисти мастеров 17-18 века. «Это что, копии?», - задавали вопрос автору…
Миронов Андрей Николаевич родился 20 апреля 1975 года в городе Рязани в семье офицера милиции. Склонность Андрея к рисованию обнаружилась уже в первые годы жизни, однако в таежном поселке Северного Урала, куда для дальнейшего продолжения службы направили его отца с семьей, художественных школ не оказалось.
Становление Андрея Миронова как художника шло по совершенно автономному и своеобразному пути. По воспоминаниям молодого живописца, у него никогда не было тренировочных, второстепенных работ. Не было гор испачканной углем бумаги, как это полагалось у тех сверстников, что занимались в детских школах искусств и изостудиях. Но к каждому своему новому произведению Андрей подходил как к самому важному. Впоследствии это отношение художника к своему труду выльется в характерное мироощущение мастера и определит манеру его письма.
Впрочем, нельзя взрастить талант на совершенно пустом месте. И Андрей нашел выход. Его наставниками и учителями стали мастера прошлого: Веласкес, Караваджо, Рембрандт..., репродукции картин которых он разглядывал часами.
«Натура, - говорит Андрей Миронов, - необходима художнику, и я до сих пор чувствую нехватку опыта работы с ней. Но все же полагаю, что для создания своего собственного мира необходимо учиться не столько у природы, сколько у тех, кто научился с этой природой разговаривать на «ты», не оскорбляя ее панибратством. Ведь и великие начинали с усвоения правильных ориентиров от своих наставников, выработки некого вкуса к живописи. А вот свободное плавание и эксперименты с натурой, раньше чем этот вкус появится и закрепится, нередко приводят к глумлению над ней…»
Вернувшись в 1990 году в Рязань, Андрей подает документы в Рязанское художественное училище. После «двойки» за рисунок расстроился, но не сдался, а стал готовиться к экзаменам на следующий год, однако и на этот раз потерпел неудачу. Андрей продолжает самостоятельно изучать технику. В 1993 году, окончив строительное профтехучилище, получает специальность исполнителя художественно-оформительских работ.
В том же году его призывают на службу в Вооруженные силы. Служит в Новочеркасске, затем в 1994 - 1995 годах – в Чеченской республике, где полгода участвует в боевых действиях по наведению конституционного порядка. Но и там, стоя в карауле, обдумывает сюжеты будущих картин, которые напишет лишь десятилетие спустя.
Демобилизовавшись, Андрей Миронов к творчеству обращается редко: одна-две работы в год. В 1996 году он поступает на службу в органы внутренних дел младшим сержантом патрульно-постовой службы. В 2003 г. оканчивает Рязанский филиал Московского университета МВД России, переходит на службу в аппарат УВД Рязанской области. И только с 2005 года А. Миронов начинает активную работу по созданию произведений живописи, сначала «для себя», но затем уже с целью выставочной деятельности.
Уже после первой из написанных работ «Спаситель», идея которой созревала 15 лет, он понял, что начинается новый этап его жизни. Пренебрегая, может быть и напрасно, какой-либо учебной литературой, порой заново «изобретал велосипед». Технические особенности тех или иных живописных приемов постигал опытным путем, а затем случайно узнавал, что они давно известны. Однако считает, что большинство секретов, постигнутых методом проб и ошибок, в литературе не найдешь. Это его индивидуальный стиль, еще не совершенный, но уже узнаваемый и вызывающий удивление. Миронову стало удаваться то, что по определению кажется невозможным, - быть оригинальным в совершенно неоригинальном направлении классической живописи – академизме.
В 2007 году открывается первая персональная выставка Андрея Миронова, на которой представлены 27 живописных работ. Далее - участие в Международном конкурсе живописи Russian art week в Москве, на Кузьминском мосту, где Андрей становится победителем в категории «Профи». Еще ряд «персоналок» в Рязани и показ работ в Москве: ЦДХ, ВВЦ, Доме кино. Миронова принимают в члены Международного художественного фонда Московского объединения художников. 19 ноября 2008 г. за участие во всероссийской выставке-конкурсе им. В. Попкова, а также за большой вклад в деятельность фонда А. Миронов награждается благодарственной грамотой.
Удивляет скорость написания картин: 1-2 работы в месяц, исполненные в скрупулезной технике многослойного письма. И это при том, что время на творчество Миронов едва вырывает от плотного служебного графика: вечера после трудовых будней и редкие выходные. За неимением натуры «под рукой», художнику иногда приходится писать героев картин с самого себя, что, в свою очередь, нередко служит поводом для разного рода обвинений в адрес автора. Впрочем, не прибегни он к такому решению этой сугубо технической проблемы, многих картин просто не было бы.
Работы Андрея Миронова отличают сложные композиционные решения, виртуозная передача света и тени, колорита – в самых тончайших и едва уловимых нюансах - и какая-то особая, непередаваемая одухотворенность работ.
Однако тот зритель, что проникся творчеством молодого художника и стал завсегдатаем его выставок, называет полотна Андрея картинами-проповедями. Внешнее в произведениях Миронова отходит на второй план, уступая место чему-то большему. Образы картин и сами полотна проникнуты жизнью, выходят из-под кисти мастера полными сил и характера личности. Иногда на картинах Миронова мощные потоки света выхватывают из темноты предметы и образы, и тогда даже натюрморты начинают источать драматизм, статичные фигуры наполняются внутренним горением, а в безмолвной тишине звенит Слово, подсказанное, быть может, художнику свыше…
Андрей Миронов определил для себя центральной темой творчества христианство: «это не просто материал для моих творческих фантазий, но попытки прикоснуться к самому главному, что только и есть в жизни».
Художник говорит, что искусство для него не имеет самостоятельной, замкнутой самой в себе ценности. Это только особый язык, средство, с помощью которого он пытается донести до зрителя красоту мира и христианские истины.
«Я вижу свою задачу не в том, чтобы найти новую манеру или направление в искусстве сами по себе, ибо в таком случае художник подобен архитектору, который изобретает проекты, но не переходит к строительству, и не в том, чтобы повторить природу, ибо это невозможно, но в том, чтобы преобразить ее и сделать зрителя причастником красоты, красоты с большой буквы, различить в хаосе - гармонию, в суете – покой, в трагедиях – смысл, перейти от образа к подобию…»
На картинах Миронова нет почти ни одной детали, которая не была бы наполнена смыслом. А время на них словно бы перестает существовать. Вот Христос в картине «Тайная вечеря» только что передал Петру преломленный хлеб, а на краю стола Фаддей уже вкушает его. Иуда еще вынашивает идею предательства, но капли вина, оставленные на скатерти, уже символизируют пролитую его предательством кровь, супротив бескровной жертвы, вкушаемой апостолами.
Смысловая содержательность полотен, как бы в противовес внешнему и пустому, открывается зрителю не сразу. Сам художник тщательно готовится к исполнению замысла, не только изучая Писание и толкования Святых Отцов на тот или иной сюжет, но и как бы давая отлежаться идее в «запаснике» души, прежде чем ум найдет подходящие формы для ее воплощения.
Это постоянное и глубокое осмысление тем стало неотъемлемой частью работы над картинами. «Образы будущего полотна иногда возникают настолько спонтанно, - говорит Миронов, - что едва ли их авторство я могу приписывать себе. Так, например, идея изобразить Христа с протянутой к зрителю раной, а зрителя поставить на место Фомы в «избитой» уже художниками теме неверия даже не входила в мои планы, я только обдумывал, что написать мне на этот раз, и уже чувствовал угрозу неожиданного простоя в творчестве. И вот в один из дней будущая картина в почти готовом виде представилась моему сознанию во время занятия совершенно отвлеченными бытовыми делами. И все-таки чаще всего содержательная часть моих произведений вынашивается долго и почти всегда еще и при непосредственном исполнении работы. И здесь, как и раньше в детстве, когда часами разглядывал полотна классиков, я ставлю перед собой начатое полотно и долго-долго вглядываюсь в него, пытаясь найти в нем ответы на мучающие вопросы, а когда нахожу, беру кисть и отвечаю на них себе и зрителю языком кисти и красок».
Вот еще одно замечание Андрея Миронова относительно своего творчества, которое хорошо характеризует стилистику его работы, конечное воплощение замысла и отношение мастера к труду художника как таковому: «Я не ставлю задачу отобразить мир таким, каким он есть буквально, мир, привязанный ко времени и пространству, передать действие как действие, чувство как чувство, а тело как тело… Мой мир - это мир образов. Образы страха и радости, предательства и самоотверженности, образы идеи и мысли. Стремлюсь писать не столько действие, сколько суть происходящего, не эмоции, но состояние духа, не предметы, а символы, не время, а вечность, охватить событие как бы целиком. Поэтому мои персонажи иногда статичны, даже когда охвачены действием, когда переживают душевные волнения. Это не мгновения жизни, не фрагменты застывшего времени, но существо происходящего. Начало и конец. Стремлюсь избегать всего того, что считаю богопротивным, взывающим человека к низменному, остерегаюсь коверкать и искажать мир зримый. Впрочем, иногда преобразую его, дабы раскрыть невидимое. Стремлюсь избегать пустословия в творчестве. Но в существе красоты уже вижу смысл: красота не пройдет мимо зрителя, не оставив следа, если сам зритель окажется достойным ее. Красота не может быть бессмысленной. Красоту я выбрал инструментом, а христианскую мораль желаю видеть совестью и вектором своего труда. И все же мое творчество - это не есть весь я, но моя мечта о себе самом. Далекая, увлекательная, тяжелая и бесконечная дорога…»
Неотъемлемой частью творчества Андрея являются его аннотации к собственным работам, которые иногда представляют собой вполне законченные литературные произведения малой формы. Вот что художник говорит о них: «Во-первых, облечение идеи в слово помогает мне самому лучше разобраться в том, что я хочу писать, поэтому аннотации создаются по мере написания картин. Во-вторых, это нужно зрителю, если он захочет после первого впечатления от знакомства с работой узнать о теме, которой она посвящена, нечто большее. Смысловая содержательность входит в «стоимость» моих работ, без нее значение и ценность картины не будет раскрыта зрителю в полной мере. И эта содержательность не всегда лежит на поверхности, и нередко требует целого ряда богословских познаний. Поэтому здесь я иду на помощь зрителю и всегда, на выставках, рядом с картинами размещаю свои «малые литературные формы».
Прозой и даже немного поэзией Андрей также увлекался с детства, причем как автор тогда еще незатейливых повествований. Теперь его литературное творчество - это сложные мировоззренческие эссе, в которых отражены попытки найти ответы в сфере духовной.
В данной книге вниманию читателя представлены три его литературных сочинения. Особо следует выделить первые два. «Путь художника» - вполне законченная работа, где главным образом с позиции автора как верующего человека раскрывается тема предназначения искусства, говорится о тех ориентирах, которыми, по мнению автора, должен руководствоваться художник, раскрываются некоторые аспекты проблем современности. Вторая работа - «Духовные записки» - это размышления о ключевых вопросах духовной жизни человека, богословских и мировоззренческих проблемах, размышления, которыми автор испытывает потребность поделиться с другими...
А.Л. Норман, О.У. Энтина*
*«И обратите внимание, какое… имя у хозяина дома. Алан Норман Оуэн. Можно язык сломать… Письма, полученные нами, подписаны "А.Н. Оуэн".., значит, аноним…» (из фильма «Десять негритят» 1987 г. по одноимённому роману А. Кристи).
|
|
|
