Блог
Главная » 2013 » Май » 3 » К вопросу о вечных муках21:51 К вопросу о вечных муках |
К вопросу о вечных муках.
«Говорю вам тайну: не все мы умрем, но все изменимся вдруг, во мгновение ока, при последней трубе; ибо вострубит, и мертвые воскреснут нетленными...» (1 Кор. 15:51-52). «Для того и сила воскресения Христова такова, что в Нем воскрешено уже все человечество. Это уже всем принадлежит, к славе ли кто воскреснет, или не к славе» (Свт. Феофан Затворник).
Итак, согласно учению Церкви, при Втором Пришествии Христа произойдет всеобщее воскресение мертвых и каждый будет судим по делам его, или так сказать – в том состоянии духа, в котором предстанут на Суд уже не изменятся люди, но праведные укрепятся в праведности и более не падут, нечестивые – уже не смогут стать праведными.
При этом и воскресшие и не знавшие смерти обретут преображенные тела, избавленные от заразы первородного повреждения. Согласно прп. Максиму Исповеднику, к последствиям такой заразы (порчи) относятся: тленность, смертность и страстность, которые в физическом смысле понимаются как подверженность старению, разлучению тела и души, страдательность, ощущение боли.
Осужденные пойдут в муку: «тогда скажет и тем, которые по левую сторону: идите от Меня проклятые, в огонь вечный, уготованный диаволу и ангелам его» (Мф. 25:41). Разумеется, страдать будет не только душа, но и тело, о чем говорят многие Отцы, и это логично: человек есть душа и тело, которые воссоединятся в конце времен, следовательно страдать будет весь человек, а не только его душа.
Не понятно другое: как может страдать, переносить мучения преображенное тело и как может сохранять божественную славу (ибо Адам, потому и облекся в «кожаные ризы», что пал) и во славе нетления отдано на поругание бесам? Если же тела грешников вновь обретут падшую природу, то для чего преображались, и как могут существовать вечно для огня, если будут тленными?
Впрочем, приведенный парадокс – не более чем один среди прочих в ряду эсхатологических вопросов, и хотя «говорю вам тайну...», не означает «открываю...», быть может имеет вполне простое и убедительное решение.
Или: как возможно человеку в Царствии Небесном не иметь сокрушения о том, что другие люди, и в частности его сродники, будучи осужденными, пребывают в аду, страдают и мучениям этим не будет конца? Прп. Симеон Новый Богослов: «Знаю я и такого, который так сильно желал спасения братии своих, что много раз с теплыми слезами умолял Бога, чтоб или и они спасены были, или и он вместе с ними предан был мукам». Меж тем абсурдно считать, что в Царствии Небесном возможны какие либо духовно-нравственные терзания, абсурдно считать и то, что спасенные теряют память или становятся бесчувственными эгоистами.
Однако, куда более принципиальным и как показывает история Церкви не разрешимым до сего дня остается главный вопрос эсхатологического ряда: как Бог, который есть Любовь, мог дать бытие тем, о которых заранее знал, что они отвергнут Бога, пусть даже в свободной воле, но отвергнут и тем обрекут себя на вечные муки? Духовная слепота, своего рода глупость сродни неразумности младенца, привязанность к греховным наслаждениям – причина такого выбора, ибо сам себе ни кто не враг, ни кто не желает мучений себе и даже отрекаясь от Бога, человек тем самым изъявляет желание пребывать во грехе, следствием которого является мука, но не верным будет утверждать, что при этом таковой человек и сами мучения желает себе.
Как всеблагой Господь не отнял от материнского чрева тех о ком знал, что изберут злое и совершенно погубят себя, но сели бы предстали Ему до того как осквернятся беззакониями, то спаслись бы?
В святоотеческой литературе разрешение этого вопроса либо игнорировалось отцами, либо высказывалось предположение о возможном спасении всех. В любом случае, и не без промысла Божьего так сложилось, что говорить о едином мнении Церкви на этот счет не приходится.
Как известно, впервые, развернутое учение о всеобщем восстановлении сформулировал христианский апологет 2-3 века Климент Александрийский, который допускал конечность адских мук, возможность покаяния грешников и даже падших ангелов, предполагал, что адские муки могут быть очистительным огнем для них. Ученик Климента, Ориген более детально развил это учение, однако в русле окровенено чуждых христианству представлений о мироздании, как то идеях о предсущесвовании и переселении душ, бесконечно-цикличном развитии истории, апокатастасисе как восстановлении бестелесной формы существования людей (якобы изначально бывшей) и т.п. Оригеновские взгляды были осуждены Церковью, и следует заметить, что при этом не были осуждены, впрочем и не одобрены (как бы оставляя вопрос открытым) воззрения свт. Григория Нисского, так же осуждавшего заблуждения Оригена, но идею о возможности всеобщего спасения в том числе и дьявола поддерживал. Более того, Шестой Вселенский Собор включил имя свт. Григория в число «святых и блаженных отцов», а Седьмой Вселенский Собор назвал святителя «отцом отцов».
И все же 9-й анафематизм (из десяти) приписываемых Пятому Вселенскому Собору видится предельно ясным: «Кто говорит или думает, что наказание демонов и нечестивых людей временно и что после некоторого времени оно будет иметь конец, или что будет после восстановление демонов и нечестивых людей, – да будет анафема».
Казалось бы в вопрос о вечных муках закрыт и все же не отрицая авторитет и безошибочность постановлений главного земного вероучителя, отметим несколько аспектов поставленной им «точки».
Во-первых, следует отметить, что постановлений Пятого Вселенского Собора не сохранилось. До наших дней дошли тексты послания против Оригена архиепископу Мине, предположительно составленного императором Юстинианом, в заключительной части которого изложены десять упомянутых анафематствований. Они то и были приняты Собором, только не Вселенским, а Поместным Константинопольским Собором 543 года по определению не обладающим вселенской полнотой. Кроме того, очень важно отметить то обстоятельство, что Собор 543 года, не был включен в число поместных Соборов, за которыми Церковь признала вселенское достоинство, коих одиннадцать из великого множества. Тем самым Вселенская Церковь высказала свое отношение к нему: не отрицаем, но и не утверждаем.
10 правил Собора произвольно включили в собрания деяний V Вселенского Собора, но в 17 веке были обнаружены еще 15 анафематизмов, имеющих явную параллель с десятью адресованных Мине. Их так же внесли в собрания актов Соборов. При этом следует отметить, что они не содержат утверждения десяти анафематизмов Поместного Собора 543 года и не касаются вопросов всеобщего спасения человечества.
Во-вторых, обратим внимание, что в постановлении Собора говорится о вечности наказания демонов столь же определенно, сколько и о вечности наказания людей. И тогда зададим вопрос несколько иначе: возможно ли спасение на Страшном Суде тех, кто был осужден на суде частном, или же участь грешников по смерти неизменна? И здесь мы видим, что однозначного ответа у Церкви на это нет. При этом Церковь молится не только о живущих, но и об усопших. Зачем же молиться если ни чего уже изменить нельзя: спасенные спаслись, погибшие погибли? Кроме того, Церковь имеет не одно предание о том, как по молитвам живущих посмертная участь грешников менялась: прощения сподобился иконоборец император Феофил и даже молитва о судьбе одного из самых последовательных гонителей христиан императора Траяна, по смерти богоборца была услышана, о чем извещено свт. Григорию Двоеслову. Вероятно, души умерших подобным образом откликаются на молитву живущих и соединяются с ней, как души младенцев по молитвам родителей своих.
Свт. Марк Эффеский полемизируя с латинянами, опровергал спасительную силу чистилища, что безусловно, является еретическим учением, но уверенно писал о помощи молитв усопшим и возможном избавлении от страданий находящихся ныне в аду: «…если грехи их [умерших] были более тяжкими и связующими на более длительный срок, то и они содержатся в аду, но не для того, чтобы навсегда находиться в огне и мучении, а – как бы в тюрьме и заключении под стражу. Всем таковым, мы утверждаем, помогают совершаемые за них молитвы и литургии, при содействии сему Божественной благостыни и человеколюбия, которое одни согрешения, сделанные по человеческой немощи, сразу же презрит и отпустит, как говорит Дионисий Великий в «Размышлениях о тайне священноусопших»; а другие грехи после известного времени праведными судами или также разрешает и прощает, и то – совершенно, или облегчает ответственность за них до конечного того Суда».
В Страстную субботу возглашает Церковь: «Царствует ад, но не вечнует над родом человеческим...». Свт. Григорий Богослов пишет: «Может быть, они [грешники] будут там [в аду] крещены огнем - этим последним крещением, самым трудным и продолжительным, которое поядает вещество как сено и потребляет легковесность всякого греха». Ещё: «во гласе Господа ад получил предуведомление приготовиться к последующему Его гласу [во втором пришествии], который совершенно упразднит его» (прп. Ефрем Сирин).
В свою очередь и прп. Исаак Сирин, явным образом указывая на конечность адских мук, благоразумно остерегает при этом людей проявить беспечность в том, чтобы в расчете на искупление греха за гробом, безудержно наслаждались грехом до времени: «Остережемся в душах наших… и поймем, что хотя геенна и подлежит ограничению, весьма страшен вкус пребывания в ней, и за пределами нашего познания - степень страдания в ней». Преподобному вторит свт. Иоанн Златоуст: «Он [Господь] самую геенну уготовал для того, чтобы страх наказания и нестерпимая тяжесть мучений побуждали нас к Царствию... Для того Он и... угрожает геенною, чтобы, мы не испытали геенны, но получили Царствие». Так же следует учесть, что и спасение может быть различным: «…каждого дело обнаружится; ибо день покажет, потому что в огне открывается, и огонь испытает дело каждого, каково оно есть. У кого дело, которое он строил, устоит, тот получит награду. А у кого дело сгорит, тот потерпит урон; впрочем сам спасется, но так, как бы из огня» (1 Кор. 3: 13-15).
Совершеннейшим образом явствует из всего перечисленного, что Собор, справедливо отвергая учение о конечности адских мук, говорит о неизменности состояния тех тварей, что на и Страшном Суде не изменят своему греховному выбору. И в этом действительно не приходится сомневаться. Разумеется не будет второго, третьего... пятого Страшного Суда. Не потому что Бог ожесточится и не пожелает дать еще один шанс падшим, а потому что не будет уже ни чего уже сверх того, что смогло бы переменить выбор человека в дальнейшем.
Однако, в том то и видится благой смысл Страшного Суда, чтобы дать возможность спастись тем, кто был осужден на суде частном, а не в том чтобы подобно кассационной инстанции, впрочем, при неизменном «составе» суда, еще раз оправдать оправданных и осудить осужденных: «Господь и на страшном суде будет не то изыскивать, как бы осудить, а как бы оправдать всех. И оправдает всякого, лишь бы хоть малая возможность была» (свт. Феофан Затворник).
Некоторые, избрав порочный образ жизни, говорят «это мой выбор». Но избравший место на раскаленной сковороде только тогда вправе говорить о полноценном выборе, когда усидит на ней хотя бы минуту. А то не боимся ни Бога ни дьявола, потому, что не знаем не Того ни другого, как бы шутя и вальяжно рассуждаем на тему вечных мук как о чём то малозначимом толи не существующем вовсе.
Полагаю не разумным будет не делать ни какого различия между выбором человека в земной жизни и выбором того же самого человека, но уже с учетом его посмертного опыта. Даже здесь, на земле, иной раз выбирая зло, и выбирая его сознательно, в свободной воле, но не имея полноты его «вкуса», проходим те или испытания и нередко меняемся, как бы другими глазами взираем на то что сотворили еще вчера и в отвращаемся от того что прежде принимали, и делаем это в свободной воле, осознанием ошибки, а не принуждением мукой. Правда не принуждает, но способствует освобождению человека. Так и в аду душа человека не принуждается к любви, но осознаёт её ценность и пагубность греха. Прп. Исаак Сирин: «…геенское мучение есть раскаяние». А раскаяние – начало спасения.
Вот, еще пылает ненавистью к брату человек и готов растерзать его, но убив и видя окровавленное тело, теперь уже с ненавистью взирает на убийство, и тут же кается, потому что увидел грех как он есть и его последствия. Словно спала пелена с его глаз, открылось явно, то что было не явно, словно скрыто было как за запотевшее стекло... По смерти не будет этих «стекол», все откроется человеку, исчезнут сомнения, мнения и недопонимания, не будет искаженного восприятия действительности, ибо Высший Суд только тогда верховенствует, когда подсудимым осознана действительность такой, какая она есть на самом деле. Не будет уже национальных, исторических, религиозных предрассудков... Будет Истина открыта, так что даже знание упразднится (1 Кор. 13: 8) и тогда воскреснув, вместе с телом обретет человек и утраченную волю, которую теряет душа при разлучении с плотью, и в свободной воле и в полноте познания добра и зла, насколько возможно получить его за гробом и в миг всеобщего Воскресения, сделает человек свой последний выбор. Впрочем, воля, определяющая выбор, вероятнее всего станет неизменной в самый момент воскресения, но одновременно с покаянием кающихся.
Нет человека, который бы полностью утратил доброе в себе, и что оно без какого бы то ни было проявления и в покаянии в частности? Разумно полагать, что зачаток доброго способно иначе раскрыться тогда, когда соприкоснется с абсолютным Добром. Верно и то, что добро само по себе не спасает, более того – и покаяние тоже. Но оно дает возможность Богу спасти нас. Покаяние же возможно по причине сохранения добра в человеке. Сколько же нужно добра, чтобы обрести спасение? Нет учения о том. Бог ведает. И что есть покаяние? Какова его спасительная мера? Кто либо из Отцов знает? Ни кто! Понимая это не ложно, Сисой Великий сказал ученикам своим перед самой смертью: «не знаю, братья, положил ли я хоть начало покаянию своему».
Обратим внимание и на то обстоятельство, что едва ли кто из живущих когда либо на земле достиг абсолютного бесстрастия и в том состоянии представился Богу. Если и были таковые, то единицы. Во всяком случае к ним не относился благоразумный разбойник, первым вошедшим в рай, но не уничтоживший в себе страсти. Рай как обиталище душ разлученных с телом, или состояние праведников до дня всеобщего воскресения – еще не Новый Иерусалим (Откр. 21), еще не Царствие Небесное о котором говорим как о тайне будущего века, еще не полнота блаженства. И совершенно очевидно, что ни какая скверна не сможет войти в это Царствие. Отсюда, полагаю, что ни только ад станет пожирателем всякой неправды в человеке, но и рай и Страшный Суд тоже. Спасение – всегда раскаянье. Если же на Страшном Суде (не говорю «за гробом») нет покаяния, то его нет и тем праведникам, которые хотя и принесли покаяние на смертном одре, но только в меру познания своих злодеяний, а как быть с тем, что откроется праведнику в полноте познания добра и зла, когда и все доброе, что сотворил он, достойное стыда представится, а злое в глазах его умножится? Отсюда следует, если на Страшном Суде нет покаяния, то нет и спасения ни кому.
Сколько же спасется? Десять, двадцать, тридцать... все? Пудовый замок на ум и уста свои повесим. Не знаем. Знаем только, что суд себе творим предвосхищая Суд Божий, и если не осознаем свою пагубность и не отвратимся от греховного, будем страдать вечно, если же раскаемся, а раскаянье не есть нечто внешнее, но – суть изменение человека, то спасемся.
Но, возвращаясь к началу разговора, разве не имеем в Писании слов Христа, просто и казалось бы однозначно возвещавшего что не все спасутся: «тогда скажет и тем, которые по левую сторону: идите от Меня проклятые, в огонь вечный, уготованный диаволу и ангелам его» (Мф. 25:41)? Имеем это в Писании и слова Христа – истина. Еще говорил: «если кто не родится от воды и Духа, не может войти в Царствие Божие» (Ин. 3:5), еще: «если не будете есть Плоти Сына Человеческого и пить Крови Его, то не будете иметь в себе жизни» (Ин. 6:53). Стало быть, миллионы людей по всему свету, те что от рождения не имели, по независящим от них причинам, и не имеют возможности ни то чтобы креститься и причастится, но и услышать что либо о Христе, рождаются на свет обреченными на вечные муки, рождаются без шансов на спасение? Разве Господь не спаситель всех, разве это пример любви? А кто крестил и причастил разбойника, справа от Христа которому Богом сказано: «... ныне же будешь со Мною в раю» (Лк. 23:43), кто крестил и причащал живших прежде Христа, ужели отрицать будем слова апостола Петра о сошествии Господа во ад ради спасения многих: праведник за неправедных, быв умерщвлен по плоти, но ожив духом, которым Он и находящимся в темнице духам, сойдя, проповедал, некогда непокорным...» (1 Пет. 3:18-20), пророка Осии: «От власти ада Я искуплю их, от смерти избавлю их. Смерть! где твое жало? ад! где твоя победа?» (Ос. 13:14)? И еще более решительно: «Воскресе Христос, и мертвый ни един во гробе!» (свт. Иоанн Златоуст); «Когда явился аду, Он [Христос] разорил гробницы его и опустошил хранилища… все были отпущены… воссиял свет и рассеялась тьма» (свт. Амфилохий Иконийский); свт. Епифаний Кипрский, неистовый обличитель ерисей: «Соделав это, вывел Он [Христос] пленные души, и ад соделал пустым».
Ужели не спаслись Авраам, Давид, Иоанн Креститель..? И Сама Богородица которой Ангел, прежде прихода в мир Спасителя, сказал: «...не бойся Мария, ибо Ты обрела благодать у Бога» (Лк. 1:30) не крестилась. Ужели, все погибли, или слова Христа ложны? Не погибли и не ложны. Но не знаем мы все пути Господни, которыми крестится человек и приобщается святым Телу и Крови Христовым. Нам дан только чин Крещения, и чин Евхаристии, но это не значит, что нет других путей причастия безмерному Телу Христа, нет рождения от воды и духа кроме как эти известным нам способом. Так, святые Отцы говорят о крещении кровью, слезами, посмертной благодатью... Свт. Григорий Богослов, как уже упоминалось выше, допускал крещение огнем в аду грешников, очевидно не с тем чтобы после крещения преданы были они вечному огню, но предполагая их возможное помилование на последнем Судилище.
Страшные слова Христа: «И пойдут сии в муку вечную» (Мф. 25:46). Сам Бог говорит нечестивым людям, что они погибнут. Что можно к этому добавить? Пожалуй, разве что другие страшные слова, донесенные Богом через Иону: «... еще сорок дней и Ниневия будет разрушена!» (Ион. 3:4).
Помыслим же себе, что мы и есть те самые ниневитяне, живущие в отпущенные Богом 40 дней, с той лишь разницей, что о дне и часе том (Мф. 24:36) не ведаем, а им, страшная дата была открыта. Помыслим с той лишь разницей, что им, по завершению отпущенных дней, обещал Господь разрушение города и гибель всех живущих в городе, а мы имеем слова о смерти вечной. Что же мы видим? Разрушена была Ниневия? Погибли ниневитяне? Нет. Но возопили: «Кто знает, может быть, еще Бог умилосердится и отвратит от нас пылающий гнев Свой, и мы не погибнем» (Ион. 3:9). Покаялись от млада до старого «и увидел Бог дела их, что они обратились от злого пути своего, и пожалел Бог о бедствии, о котором сказал, что наведет на них, и не навел» (Ион. 3:10).
Ужели не знал Господь, что Ниневия разрушена на будет. Знал, потому и сказал «будет разрушена» что не желал разрушения, потому и спаслись ниневитяне, что поверили пророку, а поверив оделись во вретища... Покуда есть надежда на спасение Бог не приговор выносит людям, но лишь то, что полезно нам говорит. И если бы сказал ниневитянам: «спасетесь все», погибли все до единого.
Откуда же нам ныне знать, сколько людей покается в конце времен, когда будет явлена Слава Божья так как ни одному пророку и не одному народу и не одному праведнику до ныне? И если поверили ушам своим ниневитяне, как не поверим глазам и не внемлем последней проповеди спасения?
А. Миронов. 2013 г.
читайте по теме: О спасении
|
|
|