О творчестве художника Александра Максовича Шилова повелось говорить либо в крайне негативном формате, либо не скупясь на эпитеты и восторги, игнорируя недостатки.

В детстве, живопись А.М. Шилова была для меня ориентиром и по сей день назову его наиболее заметным художником современности. Безусловно, успеху любого художника весьма способствует близость власти, личное знакомство с состоявшимися в обществе людьми, и хотя бездарным выскочкам иногда удается пробить себе дорогу спекулируя на человеческих слабостях власти имущих, волне культурных и политических перемен в обществе и государстве, но не следует забывать, что подобные связи могут быть прямым следствием творческой состоятельности художника, что не редко находим на страницах истории мировой живописи.

Что положительного могу сказать о творчестве Александра Максовича и отчасти о нём самом? Как мне представляется: большой труженик, художник, имеющий ясные взгляды на то какой должна быть живопись и чему призвана служить. Живопись Шилова имеет правильный вектор. Пусть ему самому не удается в полной мере следовать тем критериям, которые он сам для себя определил, но ориентиры, пропагандируемые им, это ориентиры наших великих предков, создавших примеры подлинного искусства, основанного на старательном, многотрудном изучении натуры до самоуничижения перед ней, чтобы в итоге родить свободный, лёгкий, творческий образ…

Шилов воспевает в человеке человека. Дает зримые и так нужные нам образы уходящего поколения героев. Он узнаваем и самобытен – качества присущие далеко не каждому профессиональному художнику.

Зритель Шилова это человек, тяготеющий к классическому представлению о прекрасном, но, должен сказать, не обременённый глубоким, искушённым взглядом. Впрочем, и у этой категории зрителей тоже должен быть свой автор.

Шилов – патриот. Вместе с тем, я бы не стал героизировать акт доброй воли по передаче им в дар государству картин на тех условиях, на которых они были переданы, хотя бы потому, что даже самый жадный художник едва ли откажется от персональной галереи напротив Кремля, и, соответственно, бессмертия и популяризации для своих произведений и своего имени. Но, безусловно, этот поступок достоин уважения.

О негативном: отсутствие живого, уверенного мазка. Цветовая гамма на полотнах Шилова иногда доходит до неестественных, ядовитых оттенков, художник как бы облизывает модель и каждую деталь, вплоть до морщины на лбу всеми цветами радуги, при этом, в некоторых ранних работах Шилова радуют сдержанные и приятные для глаза цвет и тон, виртуозная, ренессансовская работа кистью. Композиции нередко чрезвычайно однообразны, даже скучны. От портрета к портрету можно наблюдать схожие ракурсы, положения рук, ног, наклон головы, хотя автор вправе «воровать» у самого себя. Внутренний мир портретируемых вероятно не всегда раскрыт, но «подогнан» под некий лекал, образ «настоящего» человека, в представлении самого автора.

Желание удивить зрителя пышностью нарядов, обилием складок и переливов в одежде придает живописи некоторую приторность и в целом одежды выглядят неестественно, складки ради складок... Шик блеск, красота.., но совсем не так как у старых мастеров. По сути живопись Шилова нельзя назвать ни реализмом, ни стилизацией, так как он не пытается ничего стилизовать, но и естественность образов ему не удаётся. Хочется поместить всё это «богатство» на коробки от дорогих конфет.

Шилов не использует специфические, ключевые и наиболее выигрышные изюминки живописи, придающие ей собственно живописность, как то обобщение цветовых и светотеневых отношений, игра на распределении акцентов и красочной нагрузке... Особенно это заметно в пейзажах, которые Шилову категорически не удаются. Без умения обобщать в пейзажной живописи делать нечего, прописать каждую травинку не возможно, а попытки это сделать отдают махровой любительщиной. Обнажённую натуру так же коньком Народного художника СССР не назовёшь, равно как и натюрморты.

Рассматривая произведения Александра Максовича, а я неоднократно и в целом не без удовольствия посещал его галерею на Знаменке, возникало ощущение, что моделями автора являлись экспонаты музея мадам Тюссо. Они тщательно прописаны, но смущает, и судя по всему не меня одного, ощущение резины или воска вместо живой человеческой кожи. Руки и лица стариков отдают неприятным отливом, лица прокопчёны... и не важно таковы ли они в реальности или нет. Мастерство живописца в том и заключается чтобы художественно обыграть действительность, сохранив предельную достоверность, если такая задача вообще ставится.

Два-три удара кисти небрежных, но точных способны передать гораздо больше, чем тысяча вымученных. Стремясь отразить каждую деталь можно выхолащить из своей живописи нечто более важное, в погоне за достоверностью рафинировать её до неузноваемости, выкрутить по краям и надорвать каждый листик у книги но не передать ощущение бумаги...

Фигуры, лица, предметы, драпировки не вписаны в единое пространство картины, не обобщены, но каждый предмет живёт как бы своей жизнью и каждый одинаково освещён и каждый прописан так, как если бы на полотне был бы только он. Кажется, что Шилову не хватает некого хулиганства в хорошем, творческом смысле этого слова. Впрочем, последнее, не назову безусловным недостатком.

Вместе с тем, перечисленные выше, условно говоря, недостатки, кстати, во многом присущие и мне в числе прочих недоработок в творчестве, не только субъективны (я не претендую на истину), но и не следует рассматривать как то, от чего Александру Максовичу, с моей точки зрения, надлежит избавляться. Сформировавшемуся мастеру едва ли удастся кардинально изменить выработанные приемы и методы работы без еще большей потери качества и самобытности. Лучше, чем Шилов писали, и лучше будут писать, а Шилов пускай останется таким, каков он есть. Останется то, чем он узнаваем, интересен и самобытен, сохранит то, за что его любят и за что не любят.