Блог
Главная » 2009 » Октябрь » 25 » Как не осуждать и не возношаться?17:29 Как не осуждать и не возношаться? |
О неосуждении
Носите бремена друг друга, и таким образом исполните закон Христов. 1 Гал. 6:2
Сила Моя совершается в немощи. 2 Кор. 12:9
«Не судите, да не судимы будите» (Мф. 7:1). Как видим, чтобы наследовать жизнь вечную одного лишь достаточно человеку, если не осудит ни кого. Но не будем обольщаться, не значит ли это, что неосуждение – есть вершина, выражение чистоты человеческой души, много раз испытанной и открытой для Бога? Земным богом называли Макария Великого, особым образом увенчанного даром неосуждения перед лицом самых скверных грехов людей к нему приходящих. А кто иной может покаяться в грехах и не успев осудить никого вскоре умереть. Но пришёл ли он в состояние неосуждения?
Не осуждает тот, кто в каждом греховоднике видит себя, а себя согрешившим во всем видит тот, кто стремится жить по заповедям Христовым, и в этом стремлении познал не только других, это несложно, но себя. Не осуждает тот, кто по любви к брату своему приучен видеть в нем образ Божий, а в себе – подобие скотины.
Виденье грехов необходимо нам для покаяния, без покаяния нет исцеления, нет православия, думается, нет и спасения. Не может калека исцелиться, пока не увидит себя калекой, а увидев, не придет к врачу и не исповедует свои увечья. Тогда, смирив себя доверием к врачу, дозволит себя изрезать. Когда же ощутит некоторое исцеление, с еще большим состраданием взглянет на других, а в себе устыдится: ноги имею, а встать не могу. Ему ли возношаться между братьями по несчастью? Помочь, разве что, да как бы не навредить... Посему доверимся Врачу и будем исполнять Его волю.
Невозможно находиться на пути к Богу и все больше мнить о себе. Разве тем не меньше моська, чем ближе она ко слону? По мере духовного роста открывается человек самому себе, и тем более явно смердят для человека грехи его, чем ближе Господь. И наоборот.
Будем ли удивляться тому, если человек, напившись до беспамятства, упадет в общественном месте и не будет иметь стеснения в том, но как только начнет трезветь, обнаружится в нем стыд, и чем более из скотского состояния будет возвращаться в человеческое, тем более обнаружит свое ужасное состояние? Беда, если протрезвеем лишь на Суде Божьем, проснемся и увидим себя голыми и в срамной позе на полу Брачного Пира, искалеченными и дурно пахнущими среди множества людей, одетых в прекрасные наряды. И некуда будет скрыться, кроме как к себе подобным, по милости Божьей.
Самоукорение не дает пищи для осуждения. Самоукорение приобретается опытом. Однако: «Да, чем ближе я ко Господу, тем больше я моська, но те людишки внизу не меньше ли меня становятся?». Как возможно, что приобщённые ко Свету сподоблялись видеть себя не у Царских Врат, где поистине находились, но самыми низкими из людей? Как возможно, что стяжав бесстрастие и дары чудотворения продолжали плакать?
Конечно, можно найти некоторые логические объяснения тому. Например, бесстрастные оплакивали свои прежние грехи, не находя им оправдание. Оплакивали падение человеческой природы как таковой, то есть в Адаме. Плакали о разлучении со Господом, подобно человеку, который вкусил красоту мира и в одночасье лишился зрения. Видение себя худшим из людей может исходить из за ощущения несоответствия того, что получил святой от Бога и чем воздал Ему, в то время как другие не имеют того, что имеет святой, следовательно в меньшем долгу перед Богом.
Но, думается, не следует глубоко доискивается до рациональных объяснений, ибо видение себя худшим из людей носит не рассудительную, а духовную причину. Привыкший к самоукорению и самоуничежению просто не может видеть себя выше других людей по навыку, ставшему как бы его второй природой.
Святые не почитают себя святыми, потому, что не видят таковыми. Равно как прельщенный не знает, что он падший, так и считающий себя падшим не знает, что праведный. Смирение не видит себя. Здесь чувство навыком обучено и только в личном навыке приобретается. Святой подмечает свои недостатки и склонен оправдывать чужие, а свои достоинства вменять не за своё, но за Божье и чем более добродетелей, тем сильнее чувство недостоинства, тем сильнее страх Божий, ибо с облагодетельствованного больше взыщется.
Дьявол умен. Видит, что человек ревностен ко Господу и прямыми искушениями его не смутить. Не мешает ходить в храм, подавать милостыню, а быть может, и подвигает на то, и вот уже человек, видя дела свои, начинает расти в глазах своих. Что происходит с ним? Он теряет способность к покаянию. Может ли быть что худшее для человека? Никаких других страстей и не надо более, чтобы увлечь человека в пропасть, гордыня затмевает все остальные страсти. Ее одной уже достаточно, чтобы дьявол добился цели.
Все добродетели наши, все посты и поты, добрые дела, упражнения в богомыслии и чтении Отцов, все это и тому подобное – самая верная и самая короткая дорога в ад, самая короткая дорога к возношению и духовной слепоте, если все это не будет брошено нещадно в огонь как в доменную печь, обращено ни во что и пепел. Огонь тот – постоянное виденье и осуждение своего недостоинства, ибо: «…николиже (никогда же) сотворих (сотворил) благое пред Тобою» (св. Макарий Великий). Пеплом тем удобряется древо вечной жизни, слезами покаяния оно орошается. Не будет смирения, не только не будет пользы от добродетелей, но добродетели, подобно диким зверям, оголодавшим по мясу, сожрут хозяина своего, ибо ничем, кроме как мясом человеческим, питаться они не привыкли.
Закрой от меня, Господи, Лице Твое, дабы мне, новоначальному, не соблазниться, открой грехи мои, в том и прозрею!
Само по себе невиденье страстей своих еще не беда. Беда – считать, что во мне их нет. Первый признак прелести – полагать, что ты становишься лучше других. Рассуждаем так: «Ну, в самом деле, никого не убил, не ограбил, в церковь хожу, более того, слова худого никому не говорю, разве я не лучше того пьяницы, что лежит сейчас у забора?»
Как здесь не вспомнить притчу о мытаре и фарисее? Но даже если служение наше не внешнее, но и искреннее, следует знать, что только Богу одному доподлинно видны наши души. И все же попытаемся рассудить, хотя бы нашим человеческим умом, ибо по истине ум приходит на помощь тем, у кого чувство навыком… не обучено.
Все мы от рождения разные, имеем различную наследственность, отягощенность родовыми грехами, разные условия жизни и возможности. Кем был бы ты, праведник, доведись тебе родиться от его, пьяницы, родителей, воспитываться в его никчемной и безбожной семье? Может, не только лежал бы рядом у забора, но и был бы еще вором и убийцей. Лиши тебя веры, остался бы прежним, стал бы подавать милостыню, как тот безбожник, который подает, будучи уверенным, что ему за то не воздастся?
Кому больше дадено, с того больше и спросится. Мало умному и сильному быть трезвым и с чистыми руками, а ему, пропащему, быть может, и того довольно, чтобы войти в Царствие Небесное, что не убил никого и не ограбил, как, быть может, сделал бы ты, будь на его месте.
Многие пропащие, с нашей точки зрения, люди, мытари и блудницы, о которых Христос говорил, что они вперед нас войдут в Царство Небесное, сохраняют очень важную черту. Они не строят иллюзий по поводу себя, они знают, кто они. «Я и думать не смею о прощении и не достоин того, помяни только имя моё, Господи, когда будешь во Царствии Своем», – просил благоразумный разбойник и первым вошел в рай.
При правильном рассуждении у нас не будет даже повода к тому, чтобы возноситься над другими людьми. Всякий раз, когда будем чувствовать некое духовное возрастание, которое, безусловно, может быть не мнимым, но действительным, следует оценивать поступки и жизнь свою с учетом приобретенного, и тогда обнаружим, что всегда как бы отстаем от того, что имеем: да, я приобрел еще одну добродетель, еще более прежнего укрепил веру свою, но все это в осуждение мне служит, ибо требует еще большего смирения, еще большего покаяния, еще большей любви к Богу и людям. И если не будет так, то не праведник я, а хулитель Божий. Я тот, кто зарыл кувшин с золотом. Ужели не хуже того, кто растратил копейки?
«Трудно богатому войти в Царство Небесное» (Мф. 19:23).
Не потому, что богатство – это грех, но потому, что, будучи богаты, соблазняемся неправедно распорядиться вверенным имуществом. Здоровье – это тоже богатство. Трудно здоровому войти в Царство Небесное, ибо мы более склонны забыть о Боге, когда здоровы, и вспоминаем о Нем, когда болеем. Трудно праведному войти в Царство Небесное, если соблазняется богатством духа своего.
«Блаженны нищие духом, ибо их есть Царство Небесное» (Мф. 5:3).
А. Миронов. 2008 г.
Смотрите так же: Об осуждении
|
|
|