И тотчас, как Он еще говорил, приходит Иуда, один из двенадцати, и с ним множество народа с мечами и кольями, от первосвященников и книжников и старейшин. Предающий же Его дал им знак, сказав: Кого я поцелую, Тот и есть, возьмите Его и ведите осторожно. И, придя, тотчас подошел к Нему и говорит: Равви! Равви! и поцеловал Его. А они возложили на Него руки свои и взяли Его. Один же из стоявших тут извлек меч, ударил раба первосвященникова и отсек ему ухо. Тогда Иисус сказал им: как будто на разбойника вышли вы с мечами и кольями, чтобы взять Меня. Каждый день бывал Я с вами в храме и учил, и вы не брали Меня. Но да сбудутся Писания. Тогда, оставив Его, все бежали (Мк. 14: 43-50).

Центральное и все же самое малое место на полотне отведено Иуде - отступнику явному, умом и сердцем предающему Господа на смерть, возложив на Его светлые одежды, как на душу, руку стяжательства, кистень злобы и порока. На переднем плане фигура другого ученика Спасителя. Он убегает прочь, как и прочие бывшие с Господом, предавая страхом и малодушием.
Место напротив Христа отведено зрителю. Нам дано не так много времени на раздумье. Римский солдат уже рядом и глядит зрителю прямо в глаза. Остаться, бежать, или примкнуть к служителям маммоны? Живот несчастного Малха в огне факелов и светильников - вот олицетворение того, что пришли защищать книжники и фарисеи, что так ревностно ищем и защищаем мы по сей день.
Справа – Петр. Он достает из ножен меч и полон решимости защищать Учителя. Так бывает, когда движимые горячением крови видим в сиюминутном порыве самоотверженности и отваги силу духа, но вот уже остыли, и от решимости прежней не остается следа.
Совсем скоро Петр предаст Христа. После раскается. Раскается и Иуда. Но, в отличие от Петра, не сможет смириться с осознанием собственного ничтожества: «Разве я, Иуда, могу быть яко червь?». Гордыня – грех его. Умолкнет же осуждающий, но готовый скорей умереть, как Иуда, чем признать: «Я – червь, а не человек» (Пс. 21,7).

.