Блог
Главная » 2014 Январь 5 » Кто есть православный?21:54 Кто есть православный? |
|
Кто есть православный?
Наперед скажу, что не имею готового ответа на вопрос кого считать православным, а кого нет. Впрочем, могу с уверенностью сказать, что единственным из всего человеческого рода абсолютным православным был и есть Богочеловек Иисус Христос. Все прочие, будь то апостолы с Богородицей или разбойник на кресте только в большей или малой степени соответствуют тому идеалу, который на Себе исполнил и показал Господь.
Но, чтобы дать некий ответ самому себе и будучи человеком служивым предложу сравнительный образ православного христианина как воина Христова проведя пусть не вполне адекватную, но давно замеченную аналогию между исполнением заповедей Христовых и службой государевой, в которой государь – Господь, солдаты –христиане, очень разные и насколько они таковые, коими называются, будет видно из дальнейших сравнений.
Итак, что было нужно во все времена призывнику для вступления в ряды будь то царской, белой или красной армии, а ныне российской? Во-первых, ему необходимо знать кому он служит, ознакомится с текстом присяги и не просто зазубрить, но понять её, и желательно не забывать в дальнейшем. Так и в Церкви, изначально, перед тем как принять святое Крещение обязательным был курс катехизизации, когда будущему причастнику объясняли основы православной веры и даже после этого не всякого крестили, если видели, что человек по своему духовному состоянию еще не достаточно зрел для того чтобы стать членом Церкви.
Так и в советское время будущих защитников отечества готовили еще со школьной скамьи, и власти в обязательную программу вводили занятия по начальной военной подготовке, устраивали так называемые «зарницы», когда все школьники на месяц переодевались в форму имитирующую воинскую, получали те или иные звания, проводили время в изучении воинских дисциплин, а финалом учебного месячника становилось «практика»: две противоборствующие стороны преодолевали кросс, двигаясь на встречу друг другу, а затем сходились в рукопашной. Убитым считался тот, кто потерял оба погона.
Далее в армии следует принятие присяги, в Церкви – крещение. Какой бы ни был солдат, но с этого момента он считается солдатом, а крещенный – христианином. К сожалению, так иногда случается, что крещенный во младенчестве, то есть как бы заочно, лишь достигнув совершенных лет, задается вопросом, а крестили ли его в детве родители? И не всякий родитель может с уверенность ответить на этот вопрос, и тогда к ответу приглашается второй родитель, или бабушка… Ну, вот установлено, что крещение было, значит теперь можно носить крест, называться православным и собственно говоря на этом перечень вопросов можно считать исчерпанным. Иногда, впрочем, некогда принятый в святое церковное братство, узнает, что у него есть ряд обязанностей, клятвенно исполнять которые за него обещали его родители, что крещение есть некое поручение, высокое служение, к которому впрочем призван всякий человек, ибо как справедливо замечено «душа человека по природе своей христианка» и она изначально предназначена для этого мистического брачного союза с Богом, и всякие прочие духовные сношения есть ни что иное как блуд и измена божественному Жениху.
Впрочем, если мы вернемся к службе воинской, то должны признать, что в истории России и полагаю ряда других стран, был период, когда военными с младенчества становилась отдельная категория подданных – дворяне, которые с момента появления на свет уже были приписаны к определенному полку, и даже имели воинское звание, становившееся офицерским к моменту поступления, наконец, действительной службы. Однако, следует заметить, что эти недоросли хорошо знали о своем дворянском достоинстве, и к чему были предназначены. И те, кто окружали их с малых лет, тоже об этом знали, и если были настоящими слугами государевыми, а не по названию и происхождению только, то и личным примером показывали, что такое служить.
Ну, вот наши воины крестились, приняли присягу, пришла пора служения и если дальше проводить параллель между духовной жизнью и армейской службой, окажется, что здесь возникает ряд сложностей и крайностей. Одна из них в том, что люди начинают цели подменять средствами, учебой и накоплением знаний подменять служение. Учиться надо всю жизнь и как сказал Александр Суворов имеющий такое же значение для армейских, что и Антоний Великий для монахов: «тяжело в учении – легко в бою». Но оказывается, что теория не у всех переходит в практику. Внешнее и вторичное подменяет внутреннее и основное. Человек все время к чему то готовится, при этом носит звание, называется воином, участвует в парадах, начищает до блеска сапоги, занимается муштрой, но он не воюет.
Другая крайность, когда человек бросается в бой ни чего не умея, не желая ни кого слушать, не подчиняясь приказам командиров, да еще к тому же в одиночку с криком «Один в поле – воин!». Такой человек в лучшем случае, зебредя в лесную чащу и заплутав в ней, потеряет веру, бросит оружие, сорвет с себя знаки отличия и ели живой выйдет вон. Хорошо если еще рядом окажется сильный человек, добрый самарянин, который сможет его подобрать и отнести в лагерь. В худшем случае, его убьют враги, растерзают звери, понимай в них бесов, или он станет жертвой кучки разбойников, в нашем случае сектантов, которые не только ограбят его, но и принудят грабить других.
История Церкви знает пустынножительство, аскетов, которые уходили из мира, но не из Церкви, при этом они имели опытных наставников, а когда получали благословение нести духовных крест аскезы самостоятельно, то и тогда братия не забывала их, регулярно причащая и следя чтобы старец не повредился.
Из истории нашего Отечества, мы знаем, такое явление как партизанское движение, или даже отдельно взятых смельчаков, действовавших в одиночку, но и они не отделяли себя от регулярной армии и считали единым фронтом сопротивления.
В некотором смысле каждый солдат, даже в строю, немного одиночка и для того чтобы исполнить тот или иной приказ, требуется его личное решение, личное мужество, иногда выходящее за рамки приказа. Но это не повод покидать строй, не повод отвергать опыт прежних поколений. Не руководствуясь им, ты думаешь, что оградишь себя от ошибок предшественников, однако ты не будешь застрахован от собственных. Но и ошибки прежних поколений воинов это тоже опыт, это азбука писанная кровью.
Некоторые решили, что в духовной жизни ни чего кроме веры как признания правоты Писания, более не надо, причем под Писанием они понимают не Библию как таковую, а её личное понимание и здесь каждый сам с усам. Что нет нужды бороться со страстями, и соответственно учиться, перенимая опыт Церкви. При этом некоторые ссылаются на апостолов, которые не оканчивали семинарий и богословских академий. Впрочем, едва ли кто из них согласился бы лечь под нож доморощенного хирурга, и зуб свой не доверил бы тому, кто не закончил медицинского ВУЗа. А науке из наук, цена ошибки в которой много выше жизни физической – смерть духовная, учиться не обязательно? Не понимают и не хотят понимать того, что Пятидесятница это неповторимое событие в церковной Истории, акт рождения Церкви, а не так чтобы всякий раз, под звуки гитары и песни о хорошем парне Иисусе из Назарета, Пятидесятница повторялась вновь и вновь. В свою очередь апостолы по внушению единого Духа были едины в вопросах вероучения, а не так чтобы каждый глаголил свое, отличное от другого, что мы и видим на примере сектантов. Поистине там речь идет не о Духе, а о множестве падших духов, которые издеваются над людьми внушая им самые богомерзкие идеи.
Далее, следует, сказать, что воины Христа, раз уж мы взяли правило, сравнивать христиан с военными, то надобно сказать, что это очень странные воины еще и тем, что они постоянно болеют. Некоторые настолько тяжелы, что едва способны самостоятельно питаться и подыматься с постели, чтобы сходить по нужде. И кабы лежали в лазарете, так не хотят, предпочитают отлеживаться дома, дезертируют и самовольно оставляют части, обращаются к знахарям и пытаются заниматься самолечением. А если все же оказались в полковой лечебнице не очень ревностны в соблюдении требований врача, не соблюдают режим, пропускают процедуры и самое главное не очень любят рассказывать о своих недугах, так что лечение осложняется самими болящим.
Но даже если умозрительно представить этих воинов на передовой, то выясняются странные вещи. Когда солдат оказался в окопе и началась атака врагов, он, быть может, даже найдет в себе силы передернуть затвор оружия, приметиться, но увидев на кончике мушки неприятеля, он вдруг понимает, что ему не очень то хочется стрелять, потому как ненароком попасть может… Более того, он видит в них родственные души, да нет это скорей друзья, которые делают его жизнь интересней, насыщенней. Это страсти, начало всякого греха и борьба с ними, с этим вторым «я» есть сердцевина духовного деланья, «победа из побед – победа над собой». Но, куда там.., это же так скучно без них. О том, прп. Исаак Сирин писал так: «Грешник подобен собаке, которая лижет пилу и не замечает причиняемого себе вреда, пьянея от вкуса собственной крови».
Очень легко произносить речи о защите Родины, как бы так, в общем и целом, но когда походит время конкретных и реальных дел, когда нужно уничтожать врага, некоторые «воины» предпочитают альтернативную службу, впрочем и это – все лучше чем ни чего. Так и в Церкви, Господь не даст испытаний больше чем человек сможет понести. С одного достаточно лазарета, с другого – встать во весь рост и пойти в бой, а иные способны на большее, например, увлечь за собой многих. И все это равно по чести перед Богом, если совершено на пределе их личных духовных и физических возможностей.
Так и в духовной жизни случается: молиться человек, но когда говорит «очисти меня грешного», всегда ли признается себе, что он вовсе и не хочет того о чем просит, что слова его пусты, он произносит их так, как если бы не хотел, чтобы они были услышаны. Зададимся вопросом, а действительно ли хотим мы с этого дня и часа, мгновения, больше не испытывать трепет чувств перед запеченной курицей с хрустящей корочкой, более не желаем терять голову при виде смазливой девицы...? А ведь мало и желания. По слову преподобного Серафима Саровского надобна решимость, а затем долгая борьба по избавления от рабства земным привязанностям, впрочем, ни какая радость земная не противна Богу. Питайтесь, женитесь, отдыхайте, но не обжорствуйте, не блудите, не проводите время праздно – говорит Господь.
Так вот, возвращаясь к нашему солдату в окопе, замечаем, что он, не испытывая особого желания убивать врага на мушке автомата, вдруг с удивлением обнаруживает, что неприятель тоже не высказывает особого желания умирать, прячется и что требуется не просто отсиживаться в окопе, но идти в рукопашную, в стан врага. А потом окажется, что силы неприятеля он явно недооценил, что видел только тех, кто находился совсем рядом, что много скрытых врагов и с неведомым ранее оружием.
Когда то мне довелось служить во Внутренних войсках и я помню, что в состав нашего полка входила рота спецназа, предназначенная для диверсий. Это были бравые ребята, которые умели больше чем другие. Если обычных солдат на полигон везли, то те в полной амуниции добирались на своих «двоих». При чем, если кто обессиленный падал, то колонна не останавливалась, а упавшего брали его товарищи и несли на себе. Со временем курс молодого бойца заканчивался и тот его выдерживал как правило больше уже не падал, а тот кто не выдерживал уходил. Спецназ Церкви это монашество, и там тоже есть свой курс молодого бойца. И там и здесь есть понятия братства и нечто, что выходит за пределы обычного служения. Это уже не профессия, но образ жизни, когда все подчинено законам службы и долга, а все прочее имеет право на существование только в той мере, в которой не мешает службе. Иначе не возможно добиться требуемых результатов.
Но, в итоге, спустя многие тренировки, мои сослуживцы достигали того уровня подготовки, когда могли быть заброшены в тыл врага и уже на его территории вести борьбу. Впрочем, и здесь речь всегда шла о группах, нежели одиночных боевых выходах. Так и в духовной жизни, очень редко, но тем монахам, что уже смогли преодолеть себя, очистились от личных грехов, Господь попускал вступать в открытую брань с бесами. Он как бы развязывает падшим ангелам руки, и тогда победивший в этой схватке воин Христов обретает совершенный дух крепости в верности Христу. Наградой таковому и свидетельством победы служат дары Духа Святого.
К сожалению, в нашей церковной практике, некоторые батюшки и прихожане полагают, что для того чтобы быть духовными диверсантами, достаточно силы одной молитвы – оружия безусловно мощного, но каким бы мощным не было оружие очень важно кто обращается с ним. Так проводятся чудесные обряды по изгнанию бесов, по расписанию, как бы между делом, во время которых не очистивший себя от личной скверны дерзает повелевать нечистым духам.
И вновь, аналогии с армейской жизнью, позволяют яснее увидеть всю абсурдность и немалую комичность этой ситуации. Представим, если некий горе-диверсант, экипированный, впрочем, по последнему слову военной техники будет заброшен в тыл врага, или лучше сказать самовольно себя забросит, и выйдя к неприятелю начнет указывать ему и что то требовать. Я полагаю, что этого солдата даже не будут брать в плен, хотя бесы по всей видимости сделают именно это, но в нашем случае посчитают за сумасшедшего, отберут оружие, надают пинков и отправят восвояси.
Так мы сделали некие штрихи к портрету современного христианина, хотя, полагаю, что люди с течением времени меняются мало. Во все времена в Церкви были Иуды, и маловеры, а в армии – дезертиры и выскочки, которые думают, что проявить храбрость это значит не соизмеряя своей силы полезть в пекло помимо воли военачальников и необходимости. Смирение же это не дезертирство и не самочинный подвиг, но осознание своей немощи и покорение своей воли Богу, который каждому дает ношу по силам.
Размышляя подобным образом и пытаясь проводить параллели между своей духовной жизнью и государевой службой, понимаю, что если бы я так служил как живу, то вопросы о том, где же они эти дары Божьи за понесенные труды отпали сами собой. Там, на государевой службе, при подобном отношении к ней не возможно было бы рассчитывать не только на премию в квартал, но и на заработную плату. Более того, многих из нас не только бы уволили, но и речь бы шла о неминуемом трибунале за преступную халатность и измену Родине.
К счастью, Христос не полковой командир, а Церковь подобно няньке, пестуется с уже повзрослевшими и обнаглевшими от безнаказанности детишками, редко наказывая кого. Но и Её наказания, первейшее из которых отлучение от Церкви, не навсегда. Если человек очень долго и упорно показывает Церкви, что он уже не с Ней и против Неё, Она бывает вынуждена с этим согласиться и сказать: да, этот человек перестал быть частью Меня, ему как то уже некстати будет доверить нести хорунгвий во время Крестного хода, он уже не может причащаться Святых Христовых Тайн. Но клятва его верности Христу, остается в силе и если хочет, через покаяние он может вернуться.
Может сложиться впечатление, что жизнь христианина – некий замкнутый круг поражений и мелких и очень редких побед, и зачем подниматься если заранее знаешь, что через минуту вновь упадешь? Благо так не думали Отцы, тем и спаслись.
Напротив, дьявол, жаждущий нашей погибели внушает иное: согреши, Бог милостив, после замолишь. Когда же человек согрешает внушает мысль другую: ну куда ты теперь с чумазой рожей, извалявшийся в смоле и перьях в храм попрешся? Одно остается тебе – продолжать греховодить дальше.
Что говорят Отцы на это?
Упал? Встань. Снова упал? Снова встань. Доколе? До смерти!
Однако, не соблазнимся и этим, ибо если будем беспечно относится к падениям, если не начнем пытаться не допускать их, пусть даже без особого успеха, но пытаться, то очень скоро, эти падения станут привычкой. Более того, в очередной раз упав, человек может уже не захотеть вставать. Ему и на земле окажется очень даже комфортно. Немного тянет с помойки, но зато не надо работать и думать о завтрашнем дне, а неприятные запахи и прочие неудобства имеют свойства переставать различаться от долгого воздействия на органы чувств. Кроме того, можно так упасть, что человек и рад бы подняться, но уже не может.
Наконец, ни кто не знает о дне и часе своем, и даже опытный воин на поле боя может погибнуть от шальной пули. Тогда беда, если смерть застигнет в момент падения, о чем сказал Господь: «В чем найду вас, в том и судить буду».
А. Миронов. 2014 г.
|
|
|