Вы замечали, что все, что практично – не красиво? Или, во всяком случае, практичность не способствует красоте, умаляет её и нередко как бы даже борется с ней, пытается заменить собой нечто важное, но далекое, то, что сразу даже и не вспомнишь: чего же не хватает в удобстве и комфорте современной жизни? Это хорошо заметно в сравнении предметов нашего практичного века с предметами старины, например, мебели: тяжелыми и громоздкими диванами, креслами и стульями которые еще можно встретить в качестве экспонатов музеев, или на картинах старинных художников... На них уже не развалишься как твоей душе угодно. Стулья заставляют спину держать ровно, а печь или камин, супротив современным отопительным системам и приборам, не потерпят праздности, подымут и ночью хозяина если тот не желает проснуться в холодной избе или усадьбе. Современный комфорт в известном смысле уже не требует труда, дается даром со всеми вытекающими из этого «без труда» последствиями.
Эти чёрные, резные комоды, или русские сундуки которые трудно представить в современных квартирах, неуклюжие, неудобные, но такие красивые... Или столовая утварь, словно предназначенная и готовая к приготовлению Евхаристических Даров... Такую посуду уже не разложишь у себя на коленках, и пищу из неё не будешь есть на ходу, и сама пища словно бы освящается в ней, и трапеза превращается в святое таинство, а тяжелый стол посреди комнаты, словно влитый в пол, превращается в жертвенник, и питаемое тело сотрапезников – в храм Божий и комната в Сионскую горницу...
А эта старинная, в чем то неудобная, но простая одежда с длинными, широкими рукавами и платьями, подол которых путался в ногах. Но неудобством своим одежда наших предков не только закрывала все то, что не должно быть открыто постороннему глазу, но и само тело заставляло двигаться чинно, степенно, благородно. Движения становились плавными, эта одежда не терпит суеты, торопливости. Был бы человек, а красивым такая одежда ему поможет быть. Что-то подобное еще осталось в парадных мундирах военных и мантиях священников. В таком как у них, как нынче говорят, «прикиде» уже не пойдешь в кабак и не всякое слово будет прилично одеянию, но ни какое слово даже самое скверное не замарает футболку, джинсы или... кепку.
Дороги! Истоптанные и дураками и умными, знатными и простыми, лоптями и сапогами, утками, гусями, лошадьми... Извечная русская беда теперь покрылась корками асфальта. Беда не исчезла, но красота русской дороги исчезла и теперь уже навсегда.
Покосившийся плетень или частокол заменены на листы хромированной стали. Нет, с точки зрения обывателя забор стал лучше, даже красивее, но он, почему-то уже не просится на холст художника.
Красота земная, красота человеческий созиданий, искусство призваны напомнить человеку о потерянном, о его извечном предназначении через себя обожить весь мир: Эдем, всю Землю, весь Космос. Но для этого надо было в чем то смирить себя, ограничить, сказать нет своим похотениям прежде того как похоть очей поразит человека и святое древо станет хорошо для пищи, приятно на глаз и вожделенно (Быт. 3:6). Люди не справились с задачей, эту миссию выполнит второй Адам (1 Кор. 15:45-47) и будет Бог все во всем (1 Кор. 15:28).
Современный мир стремится вытравить из нас всякое стремление к горнему. Практичность делает нас гражданами мира сего. Мы уже не странники и не гости, мы здешние, забывшие о доме своем. Наша родина это «похоть плоти, похоть очей и гордость житейская» (1 Ин. 2:16), наш бог – чрево, наша слава в сраме, конец – погибель (Фил. 3:19).
Практичность заменила красоту, имя которой образ Божий. Нет, не то чтобы практичное не стремится быть красивым, оно даже может быть очень красивым, но безобразным, лишенным Образа. Все в человеке и вокруг человека уже давно как бы заменено. Не утеряно совсем, ибо о потере плачут и хотят вернуть, но все исказилось, незаметно удовлетворено подменой... Так, искание славы Божьей выродилось в тщеславие. Словно пустая бочка гремит и катится по многолюдным улочкам человек, а средства массовый информации теперь могут разогнать её до скоростей вполне в духе времени. Нет, о такой славе не грезили даже величайшие из древних. Тоска по раю удовлетворена роскошными апартаментами и комфортабельными пляжами на берегу лазурного моря. Любовь – публичными домами, забота – правами человека, семьи – брачными контрактами, впрочем, вполне удобными... на случай развода. Вот и красоту обратили в кумир и подменили ею Бога.
Совесть – самое неудобное и не практичное в человеке. Это голос Божий, это он все портит. Это он не дает насытиться, всецело получить удовольствие от того, что предлагает нам практичный мир, мир, превращенный в потребительскую корзину, мир ставший фабрикой удовольствий, машиной исполнения всех мыслимых и немыслимых желаний, мир, пестрящий рекламными щитами самый непристойный предложений, мир заменивший мир в душе, мир ожидающий того, кто, в конечном счете, заменит самого Христа.
